Солидарность в Европе закончилась примерно так же быстро, как запасы подсолнечного масла: два месяца геополитического кризиса в российско-украинских отношениях — и вот французы уже жалуются на стресс и усталость. Вызвавшись принять тех, кто на время обострения ситуации решил покинуть Украину, граждане Пятой республики начали предсказуемо стонать от свалившихся на них проблем. Опубликованная в “Фигаро” статья живописует трудности, так сказать, перевода. Начиная от стиля жизни, манер, языка и иной культуры жизни.
Заметка собрала больше пятисот комментариев, и хотя читатели такие жесты “невиданной щедрости и солидарности” одобряют, но, поскольку сетевая анонимность этому способствует, говорят, что те, кто решился беженцев принять, поделившись кровом и столом, сделал это “не от большого ума”, поддавшись на сантименты, выжатые массированной пропагандой.
Реплики, что приведены в самой статье, в общем, легко резюмировать фразами: “Мы хотели, как лучше. Но у нас ничего не получилось. И мы дошли до ручки”.
Мгновенно выросли счета за горячую воду, да и просто за воду, кратно увеличились траты на покупки даже самого необходимого. Гости, как выяснилось (к огромному удивлению хозяев — представьте себе, да), не говорят ни слова по-французски, и, помимо трат денежных, оказалось, что требуется тратить столь драгоценное для каждого француза свое (sic!) свободное время, чтобы решать чужие проблемы (re-sic!) совершенно посторонних и очень чужих (re-re-sic!) людей. С которыми “нет и не может быть ничего общего”.
Как результат — нежная общефранцузская психика серьезно страдает, вплоть “до бессонницы” и даже, что звучит в принципе как приговор для франко-общеевропейского уха, — “до потери радости жизни и аппетита”.
Да-да, что может быть хуже для общеевропейского обывателя, чем “выпитый без всякого удовольствия утренний кофий”!
Вынеся за скобки вечное европейское нытье на темы того, что “солидарность нынче пошла не та, что давеча”, стоит, наверное, попытаться разобраться, откуда у нытья и у жалоб на сложности и трудности растут ноги.
Даже если не учитывать поражающую воображение инфантильность (“мы думали, что это всего на пару недель, и даже не подозревали, что тем, кого мы принимаем, требуется забота, примерно такая же, как маленьким детям, и сопоставимые с этим траты”), то все равно — риск, который взяли на себя желающие приютить украинских беженцев, ими был полностью или почти полностью проигнорирован.